Znakomka ru знакомства

часто, хотя и не столь последовательно и не совсем правильно, используются утратившиеся из живой речи формы аориста и имперфекта на – ша, – ше (повелеша, отвещаше), книжные формы причастий, синтаксический оборот дательный представлявшая собой только собрание наиболее употребительных штампов церковной литературы, выглядела довольно поверхностно на фоне таких разговорно-просторечных явлений, как вытти, в одних, рублев, дай (наряду с книжным даждъ), и в составе простых по структуре предложений, например: «и в то же вре^я прииде ко вратом поп, отец ея духовны, по приказу ея, и принесе ей с собою денег двести рублев и начал толкатися во врата, она же скоро возре употребить народно-разговорное слово в том случае, если ощущался бы в произведении как чрезмерно книжное, инородное явление. стремление писать* в одном и том же употребления слов. например, в рассказе о событиях 1254 г. уже упоминавшийся галицкий летописец рассказывает о том, как воины искали дерево и солому, чтобы поджечь город. дерево и солома могли быть названы как с помощью не – солома. ^галицкий летописец всегда последовательно ориентировался на книжные образцы, но в этом рассказе он употребил рядом с неполногласным словом древо полногласную форму солома: «искахуть бо вой йздяще сьмо и сьмо [т. е. туда и сюда]. др-ьва и соломы што бы приврещи [т. е. бросить] граду». дело в том, что слово древо было хорошо известно и автору и читателям, а слово слама было малоупотребительным, оно изредка встречалось лишь в церковных памятниках, но было znakomka ru знакомства книжным даже объясняются и многие другие подобные случаи совместного употребления славянизмов и народно-разговорных слов в памятниках древнерусского языка, в том числе и особенно неожиданное на первый взгляд сочетание в одном кон – тексте слов с. синонимичными и близкими по форме русскими и старославянскими словообразовательными элементами, например глаголов с приставками пре – и пере – в рассказе из «новгородской первой летописи»: «тъгда же мьстисла(в) перебродяся дн’ьпрь. пръиде. . на сторожи [т. е. к передовым отрядам] татарьскыя». для переброди – тися отсутствовал книжный образец с приставкой пре-, а глагол прейти широко употреблялся в памятниках последовательные авторы и писцы проводят такую отделку текста, при которой заменяют разговорные морфемы на книжные, и возникают искусственно-книжные образования типа пре – стилистическом ключе, имелись и такие, которые зачастую чередовали русское слово и славянизм, стремясь избежать повторений. один и тот же предмет назывался по-разному. церковнославянского многие русские книжники использовали в целях литературной отделки своих сочинений. примеры чередований синонимичных русских слов и славянизмов имеются в памятниках разного времени: «и ста володимеръ на сей сторонъ. а печеньзи на оной, и не смяху си на ону страну, ни они на сю страну» («повесть временных лет»); «а на полуденной [т. е. южной] сйшй ворота зовутся сионской церкви, а иной большой дороги къ тъмъ воротамъ ни откуду н’ьтъ, понеже пришли съ об*ьихъ странъ овраги великие; да отъ гьхъ же сионскихъ вратъ внизъ къ юдоли плачевной близь святая святыхъ есть воротца не велики. . » (арсений суханов. «проскинитарий», xvii в. ; чередования старославянского по происхождению условного союза аще с русским буде: «аще меня задушат и ты причти московским; аще зар-ьжутъ, и ты причти мя з захариею проро – комъ; а буде в воду посадятъ, и ты яко стефана пермского свободишь мя» («житие протопопа аввакума», xvii в. ). было тесно переплетено с религиозной идеологией* многие религиозно-назидательных целях, многие светские лица возводились в ранг святых и т. п. и естественно, что как только автор заговаривал на религиозные znakomka ru знакомства, он обращался к тем средствам языка, которые ему уже были хорошо известны из церковных книг. если речь шла, скажем, о перенесении тел святых, то почти всегда употреблялись глаголы с приставкой пре – (в окружении других славянизмов), например: «и створше праздникъ праздноваша светло, и прело – жиша я [т. е. их, бориса и глеба] в новую црквь» («повесть временных лет»); если речь шла об избрании епископа или настоятеля монастыря, то, как правило, использовался старославянский глагол избьрати, а не русский выбърати (4, стр. 171), например: «бжиею же волею изб – ранъ бы(с) иванъ пискупъ» (галицкая летопись); когда арсений суханов в своем «проскинитарии» говорит о переходе «юдоли плачевной» (долины вблизи иерусалима), он употребляет znakomka ru знакомства прейти, говоря же о переходе ниче�
� не примечательного гребня горы, он использует и сойдутся обои, прешедъ юдоль а перешедъ гребень, стали на плачевную на одну дорогу в ви – высокомъ м’ьсте межъ горъ, на устойчивых словосочетаний, сложившихся в церковнославянском языке, например: предъ богомь и предъ члвкы, вышънии градъ и др. эти словосочетания часто представляют собой перифразы *; так, о смерти писали: «дйса своя предаша в znakomka ru знакомства бу» (галицкая летопись), о сожжении* погневи предаша» (там же). устойчивые выражения типа на предъле – жащая възвратимъся или на предъреченая взидемъ, очень используются тогда, когда авторы переходят к продолжению естественно, что славянизмами богаты торжественные, предметах, вызывающих восхищение или уважение: «мъсто же то красно вйдьинемь. и устроено [различными хоромы 1 перифраза znakomka ru знакомства выражение, являющееся описательной, распространенной передачей другого выражения или слова; цркви же бяше в немь предивна красотою сияющи. т-ьм же [т. е. поэтому] угодно бъ(с) [вместо бысть, т. е. было] используются и для того, чтобы вызвать ироническое, насмешливое отношение к чему-либо. при этом znakomka ru знакомства выступают целые сочетания слов из книг «священного писания». некогда они звучали возвышенно, торжественно, но постепенно, иронически: «сначала меня поразило, особенно после берлина, полное отсутствие просящих нищих. думал, «во челове – цех благоволение». оказалось другое» (в. маяковский. париж). библейское выражение во человецех благоволение (т. е. среди людей полное благополучие) употреблено явно не всерьез, а в шутку. в письменности древней руси, конечно, такого использования «священного писания». мы не встретим. отношение к религии было иным, да и ирония средневековым произведениям мало свойственна. но в распространявшаяся, по-видимому, в среде, далекой от духовенства. и вот здесь мы впервые встречаемся с использованием славянизмов в качестве средства пародии на церковную литературу. одно из сатирических произведений, пьянства. оно имело красноречивое заглавие «служба кабаку» и пародировало текст из «служебной минеи». сопоставьте благоугоден богови бывивозлю – благоугоден пьяницам быв, бен бысть, и живый посреди живый посреде трезвых престав – грешник преставися, восхищен лен бысть znakomka ru знакомства, восхищен бысть, да не злоба изменит ра – бысть и с ярыжными на воровст – зума его или лесть прельстит ве уловлен бысть, да злоба подушу его, рачение бо злое губит крыет разум его и лесть пьян – добр ая, и желание похоти пре – ства превратит душу его. раче – меняет ум незлобив. ние бо злое губит добрая, и же – «служебная минея» лание похоти прелагает его в ров итак, мы кратко остановились на том, что вызывает употребление славянизмов в тех произведениях, язык которых существенно отличается от церковнославянского избирательное использование славянизмов сочеталось разговорно-бытовой лексики и фразеологии, не свойственной церковнославянскому языку. эта лексика различна по происхождению: здесь и некоторые слова, унаследованные из общеславянского языка, и образования восточнославянской эпохи, и устные заимствования (из греческого языка, из письменные памятники не книжным путем, а из живой речи. к числу таких слов, употреблявшихся уже в древнейших русских летописях и обозначавших различные предметы и явления повседневного быта, относятся, например, борона, молотити, огородъ, гридь («воин, княжеский телохранитель»), конюхъ, лошадь, боровъ, лебеда, комузъ (т. е. «кумыс, напиток половцев», заимствовано из тюркских языков), борть («лесной улей»), деревня, погостъ («усадьба, поселок, место остановки князей во время объездов земель; место около церкви и кладбища»), теремъ, хоромъ («дом, строение»), порогъ, вьжа («шатер, кибитка; телохранителей», бьла («белка»), куна («куница; денежная единица»), перевъсъ («большая сеть для ловли птиц и зверей, которая перевешивалась с одного шеста на другой или с одного дерева tfa другое»), перевъсище («место, где устраивались перевесы»), коврига и др. там же встречаем употреблявшихся разными летописцами. вот некоторые из таких сочетаний: держати русскую землю («управлять русской землей»), съдьти на столь (т. е. на княжеском престоле) дьда своего и отца своего’, znakomka ru знакомства хльбъ дъдинъ («княжить в наследственной отчине»), въьха со славою и честью великою, бишася крьпко, поможе богъ, творити миръ («заключать мир»), прити (или ити) въ сторожъхъ («прийти с передовым отрядом»), сложити голову, на свою голову, показати путь («изгнать»), ятися по дань («согласиться («в добычу от
дать или взять»), състи на щитъ («сдаться»), възяти городъ копиемь, лови дъяти («охотиться») и др. в состав таких русских словосочетаний изредка проникают хорошо известные славянизмы; так, описание отступления под натиском врага, как правило, вызывает употребление в летописном рассказе глагола движения с русским предлогом передъ или со славянизмом предъ: «саксини и по – летопись); «. . поб’ьгнуша предъ угры» («повесть временных публицистических произведениях начинают применять те выражения, которые сложились в «приказном» языке московской руси (см. стр. 103, 104 ).